Пол Андерсон - Патруль времени [сборник]
— Ты принадлежишь Нехаленнии, — осмелился он произнести. — Она послала тебя проводить меня домой или хотя бы к ягодным кустам или орешнику, где я мог бы утолить голод. Как я благодарен богине!
Пес ничего не ответил, только перебирал лапами. Они двигались дальше, но ни ягод, ни орешника не попадалось. Наконец лес кончился. Охотник услышал шум морских волн и почувствовал в порывах ветра вкус соли. Собака прыгнула в сторону и пропала среди теней. Дальше, должно быть, нужно было идти одному. Как ни измучен был Гутерий, душа его наполнилась радостью, так как он знал, что, двигаясь вдоль берега на юг, придет в рыбацкий поселок, где жили его родственники.
На берегу он остановился в удивлении. Среди камней лежал корабль, выброшенный штормом на берег, разбитый, уже непригодный для плаванья, хотя и не полностью разрушенный. Команда осталась цела. Моряки печально сидели возле останков корабля, так как, будучи из других земель, они ничего не знали об этом побережье.
Гутерий подошел ближе и осознал их отчаянное положение. Знаками он попытался объяснить, что может стать их проводником. Моряки накормили охотника и, оставив несколько человек охранять корабль, отправились с ним, захватив кое-какие припасы.
Таким образом Гутерий получил обещанную награду; ибо корабль вез богатый товар, а прокуратор, правящий в этих местах, постановил, что любой, кто спасет команду, должен получить значительную часть груза. Гутерий решил, что та старая женщина и была самой Нехаленнией.
Поскольку Нехаленния — богиня торговли и мореплавания, он вложил свои средства в судно, которое регулярно ходило в Британию. Кораблю всегда везло с погодой и попутным ветром, а перевозимые товары оказались выгодными. Вскоре Гутерий разбогател.
В знак благодарности он воздвиг алтарь Нехаленнии, на который после каждого вояжа возлагал богатые дары; а когда он видел, как впереди сияет вечерняя или утренняя звезда, он низко кланялся, потому что звезды тоже принадлежат Нехаленнии.
И деревья ей принадлежат, виноградники и фрукты. Ей принадлежит море и корабли, что бороздят его просторы. От нее зависит процветание смертных и мир между ними.
Глава 20
— Я только что получила твое письмо, — говорила Флорис в телефонную трубку. — О да, Мэнс, приходи как только сможешь.
Эверард не стал терять время на авиаперелет. Он сунул в карман паспорт и рванул сразу из нью-йоркской штаб-квартиры Патруля в амстердамскую. Здесь он обменял доллары на гульдены и взял машину, чтобы добраться до квартиры Флорис.
Он вошел, и они обнялись. Поцелуй Джейн был скорее дружеским, чем страстным, и длился недолго. Эверард не совсем понимал, удивило его это или нет, разочарован он или обрадован.
— Привет, привет, — выдохнула она ему в ухо. — Давно не виделись.
Гибкое тело еще мгновение прижималось к нему, затем быстро отстранилось. Пульс Эверарда успокоился.
— Ты выглядишь, как всегда, великолепно, — сказал он. Что правда, то правда. Короткое черное платье обтягивало высокую стройную фигуру и оттеняло янтарные, заплетенные в косы волосы. Единственным драгоценным украшением была серебряная брошь в виде альбатроса, приколотая над левой грудью. Уж не в его ли честь? На ее губах играла сдержанная улыбка.
— Спасибо. Но приглядись получше: я очень устала и хоть сейчас готова взять отпуск.
В бирюзовых глазах мелькнула неуверенность.
«Чему еще она была свидетельницей с тех пор, как мы распрощались? — подумал он. — О чем мне не рассказали, не желая тревожить попусту?»
— Я понимаю. Отпуск был бы для тебя сейчас очень кстати. Ведь ты работала за десятерых. Мне, конечно, следовало остаться и помочь…
Она покачала головой.
— Нет. Я понимала это тогда и понимаю сейчас. Кризис миновал, и агенту-оперативнику начальство всегда найдет лучшее применение. У тебя достаточно власти, и ты мог бы остаться для завершения операции, но твое время стараются не расходовать на рутинную работу. — Она опять улыбнулась. — Старый работяга Мэнс.
«Тогда как тебе, специалисту, который действительно знает это тысячелетие, приходится доводить работу до конца. Да, с помощью коллег и новых переведенных к тебе сотрудников, переобученных для тех условий, — но за все отвечала ты. Тебе надо было убедиться, что события пошли так, как зафиксировано у Тацита „первого“; что не возникло сбоев здесь и там, теперь и тогда; что история вышла наконец из нестабильной пространственно-временной зоны и теперь может быть предоставлена своему естественному ходу. Отпуск свой ты точно заслужила».
— Как долго ты оставалась в деле?
— С 70-го по 95-й год. Конечно, я перемещалась во времени, так что в моей мировой линии это заняло… что-то около года. А ты, Мэнс? Чем занимался ты?
— В основном ничем, кроме восстановления здоровья, — признался он. — Я знал, что ты должна вернуться на этой неделе из-за своих родителей и своей легенды в этом времени, так что сразу переместился сюда, выждал несколько дней, потом написал тебе.
«Правильно ли я поступил, возвращаясь к прежнему? Я ведь, пожалуй, менее чувствителен, и случившиеся события мучают меня не в такой степени. А потом, ты пробыла там дольше».
Джейн, похоже, поняла, о чем он думает.
— Ах ты, мой хороший. — Коротко рассмеявшись, она схватила его за руки. — Но что же мы здесь стоим? Пошли, устроимся поудобнее.
Они прошли в комнату, полную картин и книг. Джейн сервировала низкий столик, приготовила кофе, хлебцы, достала шотландское виски — она знала, что он любит, — да, «Гленливет», как раз его любимое, хотя Эверард не помнил, когда упоминал при ней эту марку. Бок о бок они сели на диван. Джейн откинулась назад и потянулась.
— Как хорошо-то, — промурлыкала она. — Нет, просто великолепно. Я снова учусь ценить свой родной век.
«Действительно ли она так спокойна, или это притворство? Сам я почему-то чувствую себя неловко».
Эверард сидел на краю дивана. Он разлил кофе и плеснул себе виски. На его вопрошающий взгляд Джейн отрицательно качнула головой и взяла свою чашку.
— Для меня еще слишком рано, — сказала она.
— Ладно тебе, я же не собирался уничтожать всю бутылку, — заверил он. — Давай отвлечемся от дел, поговорим и, может быть, потом где-нибудь пообедаем вместе. Как насчет того прелестного карибского ресторанчика? Хотя, если хочешь, я просто опустошу твой холодильник.
— А потом? — тихо спросила она.
— Ну, э-э-э… — Он почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.
— Ты понимаешь, почему я должна сохранять голову ясной?
— Джейн, ты что, думаешь, я…
— Нет, конечно нет. Ты достойный человек. Иногда это тебе даже вредит. — Она положила руку ему на колено. — Давай, как ты предложил, поговорим.
И убрала руку прежде, чем он успел обнять ее. Сквозь открытое окно проникало нежное дуновение весны. Шум уличного движения напоминал отдаленный прибой.
— Бесполезно изображать веселье, — произнесла она спустя какое-то время.
— Пожалуй. Можем сразу перейти на серьезный лад.
Странно, но Эверард почувствовал себя немного свободнее. Он откинулся на спинку дивана, держа в руке виски и наслаждаясь ароматом не меньше, чем вкусом.
— Что ты будешь делать дальше, Мэнс?
— Кто знает? Проблем всегда хватает. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Я хочу услышать о твоих делах. Надо полагать, все закончилось успешно? Меня бы проинформировали, если бы что-то пошло не так.
— Ты имеешь в виду, если бы всплыло что-нибудь вроде новых экземпляров Тацита «второго»?
— Нет. Тот манускрипт сохранился в единственном экземпляре, и какие бы выводы ни делал из него Патруль, это теперь всего лишь курьез.
Он почувствовал, как она вздрогнула.
— Объект, появившийся неизвестно откуда, изготовленный из ничего и неизвестно зачем. Что за ужасная Вселенная. Лучше бы и не знать о вариантной реальности. Иногда я жалею, что меня завербовали.
— В определенных обстоятельствах это бывает, я знаю. — Он хотел поцелуями удалить горечь с ее губ.
«Попытаться? Или не стоит?»
— Да, ты прав. — Она подняла светловолосую голову, голос ее дрожал. — Но потом я вспоминаю об исследованиях, открытиях, о помощи людям и снова радуюсь.
— Вот и умница. Ну, расскажи мне о своих приключениях. — «К самому главному вопросу нужен постепенный подход». — Я не просматривал твой доклад, потому что хотел услышать обо всем непосредственно от тебя.
Она снова упала духом.
— Уж лучше бы ты посмотрел доклад, если тебе интересно, — сказала она, глядя на фотографию Сетевой Туманности на противоположной стороне.
— Что?.. Тебе трудно говорить об этом?
— Да.
— Но ты добилась успеха. Ты обезопасила историю и естественный порядок вещей.
